В качестве дополнения к портфолио. Кому надо, тот поймет. Кому нет, тому и работать со мной незачем, наверно. (: 


- А нулевая точка - продукт, и продать его готовы всем и каждому. Всё почему? Да потому, что нулевая точка - такое же дерьмо, как те рассохшиеся деревянные ставни в хибаре твоей матери, - Колька сплевывает на пол остатки жевательного табака и трубным кашлем пытается прочистить горло. - Или, думаешь, что тебе хорошее подадут на блюдечке, да с золотой каемочкой, да ещё вилочку слоновой кости предложат? 

- Ты, Колька, дурака-то не валяй, - Миха опасливо косится по сторонам: как бы председатель чего лишнего не услышал. Это ж надо же, так о мечте говорить! О нулевой точке-то. - Тебе сказали, что за точкой счастье? Сказали. Вот и не выпендривайся без повода. Чего тебе не хватает-то? Жри - не хочу, работай - не могу. Всё, как и обещали. Чего ж тебе всё мало и мало? - Миха по-детски склоняет голову на правое плечо и преданно смотрит на старшего товарища. 

- Мне оно уже во где - Колька красноречиво проводит пальцем по горлу и нелогично добавляет, - в печенках. Тебе, может, и счастья за нулевой точкой привалит, а меня там никто не ждет. Я тут не нужен никому, а там и подавно не буду. 

- Дык, разве ж, в этом счастье? - скептически выдает Миха, который теперь чувствует облегчение. Всё от сомнений в том, что ему - Кольке, за горизонтом счастье привалит. Не в инакомыслии дело, значится. - Зачем нужным быть, когда всё есть: дом крепкий, скотина здоровая, жратвы - во, - Миха повторяет недавний Колькин жест, прикладывая руку к горлу, - девок красивых столько: валяй - не хочу! 

- Не нужны мне, Миха, девки твои деревенские. Вот скажи мне: они хоть знают, кто такой Кант? - и Колька только повторно сплевывает ошметки жевательного табака, глядя на растерянное лицо младшенького. Он и сам вряд ли знает, кто такой этот Кант - не ударник труда, не враг партии, а остальные, по мнению Михи, внимания не заслуживают. 

- Там, за горизонтом, - мечтательно тянет Миха, предпочитая не отвечать на последний вопрос, - наверняка и не такое знают. Председатель говорил, что наши девки с ихневыми не сравнятся. И что наша жрачка - объедки со стола тех, кто за нулевой точкой шикует.

- Тебе, помнится, ставенки Никитич ставил? - Коля хитро прищуривается, а Миха облегченно вздыхает - забыл про своего Канта и фиг, значит, с ним. - Он говорил тогда, что такие ставни век стоять будут - ни дождь их не возьмет, ни жара не выпарит, мол. А год всего прошел и рассохлись оконца-то, скоро рассыпятся к чертовой матери. - Колька запальчиво стучит кулаком по ладони, наглядно демонстрируя то, что ставенки-то недолго ещё продержатся. 

- Не сравнивай Никитича и председателя, да и вообще, Колька, ты за языком-то следи. Хочешь с ума сходить и в нулевой точке сомневаться - дело твоё, но меня в это не втягивай, лады? - Миха говорит почти жалобно и Колька уступает младшему товарищу. 

- Черт с тобой, молодчик, - спокойно и благодушно начинает Колька. - Авось, твой горизонт не рассохнется так же, как ставенки. А всё остальное - туфта-туфтой. Хорошо бы только, бабы за нулевой действительно знали бы, кто такой этот проклятый Кант. Давно хотел у кого-нибудь порасспросить о нем.